Каждую седьмую секунду, один человек в мире сходит с ума.

Я боюсь, что скоро наступит моя седьмая секунда.

Макс Фрай

Нужно просто задержать дыхание. Это ведь так легко — не дышать. Я хотела бы уметь не дышать долго. Но мне все чаще говорят, что от этого можно умереть. Они разжимают мои плотно сжатые губы, чтобы дать очередную таблетку и заставить вернуться к жизни. Они хотят повелевать мною. Они — мои маленькие ночные друзья, мои жадные до мяса демоны. 

В моей маленькой мягкой комнате, больше напоминающей хрустальный кубок, стояла жесткая кровать и два деревянных стула. Сквозь большое окно, отгороженное стальными прутья, было видно дерево тутовника. Ветви дерева почти что касались стекла. В начале мая, когда тут зацветал, все дерево будто бы наклонялось вниз и плакало, от тяжести своих сладких деток. Потом тутовник начинал «отпускать» лучших из них — потому что больше не мог выносить этой тяжести, не мог воспитывать своих сладких деток. 

Год за годом тутовое дерево расцветало, теряло детей, погружалось в спячку и внутренний самоанализ, а затем снова плодоносило. Ветви его все ближе и ближе становились к стеклу, пока однажды не пробили его насквозь. Случилось это ночью. «Дзяяньг» — послышался звон стекла, я подскочила на своем спальном месте и больно ударилась копчиком о несущие железки. Осмотрев ущерб, я поняла — теперь я смогу добраться до болтов, закрепляющих решетку. Выбравшись, наконец, наружу я стянула с себя больничную робу, скинула жуткие больничные тапочки и прошлась по опавшим детям тута босиком. Ступни моих ног чувствовали, чуть холодноватый тутовый сок. «Прости меня тутовник, прости за то, что я убиваю твоих детей.» — Сказала я дереву. В ответ оно покачало своими ветвями, ветер поиграл с листьями, и подкинуло мне под ноги еще парочку детишек. Протянув руки к ветвям, я погладила их, поблагодарила, а затем с жадностью начала заглатывать тутовых детей. 

За высокой каменной оградой, что служила защитой душевнобольным(или защитой от душевнобольных) простирался огромный хвойный лес. Босиком ступая по мягкой траве и опавшим иголочкам пихты, вдыхая полными легкими ароматы сосны и можжевельника, я, аккуратными шажками, передвигалась в глубь чащи. Светало. Вдалеке послышался шум — санитары обнаружили мое отсутствие. Шествие с факелами скоро начнется. Нужно нырнуть поглубже, просто задержать дыхание. Ведь это так просто — не дышать.