Так говорит моя мама и добавляет — я, как видишь, с этим объебалась. Мой отец по профессии актер, а по жизни алкаш. Собственно, как все люди творческой профессии, он выпивает перед спектаклем пару рюмочек, а после спектакля напивается в драбадан. От частых попоек, на маму у него уже не стоит и, как следствие, у мамы есть любовник. Итак, почему же мы, прекрасный пол, выбираем мудаков, которые ни во что нас не ставят? Почему выбираем «кучу» побольше, пожирнее, помясистее?

Ответ прост, мои милые дамы, — никому не хочется иметь в обороте маленького, миленького мопсика, который по первому требованию несет вам в зубах тапочки и газетку. Который заглядывает вам в рот, в надежде, что там его ждет пища. Мы хотим иметь ротвейлера, который рвет нам руки, пытаясь сорваться с цепи. Даже секс с «ротвейлерами» куда приятнее чем с «мопсами». Про последних говорят «фу, пиздолиз, подкаблучник, тряпка», про первых же «Он? Бог секса, куни-мастер, гордяк, настоящий мужик». Посмотрите на мужчину-мопса и на мужчину-ротвейлера: первый опрятный, аккуратный, брюки со стрелками, рубашка накрахмалена, а второй? Джинсы, только что достал из корзины с грязным бельем, понюхал — вроде сойде, футболка облегает так что бы было видно все рельефы (уже пускаю слюнки), кожанка, чуть потертая, но такая как нужно. От него пахнет сексом, а не мамиными пирожками. С ним хочется раком, под брутал, что бы придушил и за волосы посильнее потянул, а не нежно, при свечах и с лепестками роз, прилипающими к заднице. Ох, по моему я возбудилась, ребята. Пойду найду своего мопсика и попытаюсь сделать из него ротвейлера, хотя бы на один час. Сейчас очень холодно, милые, согревайтесь горячим сексом.