Мне бы немного воздуха,
чтобы жить под водой.
Вилами по воде полосы,
в двадцать ноль-ноль отбой.
Утром бодун и беленькая,
Бродский и никотин.
Волосы тонко-светленькие.
Ночью опять один.
Годом за год — кратеры.
Сложно, легко — всем плевать.
Много минут затратили.
Перезаправь кровать.
Туже и туже стягиваешь
нитками до крови.
Рыбок моих оплакиваешь,
да и меня хорони.

 Мы сидели на кухне. Я и Ди. Ди и я. Я сидел на черном табурете без спинки. ди переберала крупу, как старушка в годы войны. Ее тонкие, костлявые пальцы шныряли быстро-быстро. Крупа проваливалась сквозь них и она чертыхалась пропуская почерневшую гречку. Холодильник мерно тарахтел, энергосберегающая чуть-чуть мерцала. 

— Мо- нарушила тишину Ди.- мы постарели. посмотри на меня Мо?! — Я перебираю гречку! Мои волосы мо? Мои прекрасные, золотистые локоны. Они совсем седые. — Я молчал. — Мо, скажи хоть слово. Я так стара и ужасна, что уже не услышу твой ласковый шепот. Мо, заведи часы, они снова встали. Мне нужно следить за временем. 

Я молча встал и взял холодный будильник в руки. Крыжч-крыжч-крыжч. Тиканье разнеслось по всей квартире. Стенки в нашей двушке были тонкие, поэтому мы не удивились услышав стоны за стеной. Сосед ебал жену.

-Слышишь Мо. Мы такие старые, что скоро нам закажут черную повозку. Тебе не понравится эта поездка папочка. Я зуб даю. — она отложила свое занятие. — Тебе не долго осталось Мо. И мне не долго. — Ее лицо погрустнело. Оно осунулось. Вместо глазниц — черные дыры. На минуту мне представилось, как из этих черных дыр вылезают черви. Ее кожа, некогда нежная, сейчас огрубела и свисала с подбородка и рук. Она была дряблая и черная. И повсюду были черви. Но это всего лишь на минуту. — Мо мы любили друг друга? Мо, отвечай! — приказала Ди. Я по-прежнему молчал. — Нет Мо. Ты не любил меня. Может думал, что любил. — Она села и заплакала. — Ты не любил меня Мо. — твердила она. — не любил. нет. нет. А я любила. Слышишь? Слышишь? Любила. — ее голос утихал, становился все тише и тише, пока совсем не исчез. Время вышло.

***

— Мистер Стюарт? Мо Стюарт? — вопрошал какой-то голос.

— Да это я. Что вам Нужно? Вы мешаете мне разговаривать с женой. 

— Мистер Стюарт, я журналист одного известного журнала, мне хотелось бы взять у вас интервью! Вы не против?

— Я же сказал, Вы мешаете мне разговаривать с женой. 

— Мистер Стюарт, но… ведь… Ваша жена, она давно мертва!

— Проваливай прочь тупой ублюдок! Прочь! Прочь! — Я наконец развернулся к нему лицом, колеса инвалидной коляски чуть повернулись.  Парнишка поспешил ретироваться. Диана Стюарт. 1929-1992. Любимая жена и мать. — Ты. Мешаешь. Мне. Разговаривать. С женой.