Оставшиеся до приема два часа Лили, как заведенная куколка носилась по квартире, помогая Эрнесте убираться и готовить.

---

Дом у Лили был небольшим – пара спален, ванная, гостиная, служащая по совместительству столовой, и мансарда. Для приема гостиная Лили преобразилась. Огонь в камине разожгли посильнее, с книг стерли всю «вековую» пыль, в напольную вазу поставили свежие орхидеи. Синие тряпичные салфетки, лучший фарфор и начищенное до блеска серебро положительно оттеняли дубовый стол. Старенький граммофон крутил пластинку Рея Чарльза. Ровно без пяти шесть дверной колокольчик зазвонил, чуть раньше всегда приходил мистер Корнуэлл, адвокат из Корнуэлл, Джекилл и Снайпс. Всегда аккуратно одетый, при бабочке, в начищенных туфлях, он отдал свое кашемировое пальто Эрнесте и прошел  в гостиную. 

— Добрый вечер Лилиан. – он был единственным, кто называл ее полным именем. И, наверное, единственным кто знал ее полное имя. Свое детство Джейк Корнуэлл провел вместе с Лилиан. Он был несколько старше Лили и всегда относился к ней как к сестре. – Не находишь ли ты, Лилиан, что погода не просто ужасна, а отвратительна? – В свои 28 Джейк выглядел на все сорок: толстое лицо, с маленькими глазками и крупным носом, обвисшие мочки ушей, обрюзгший живот, затянутый в коричневатый пиджачок. Он был очень похож на своего отца, мистера Оливера Корнуэлла, тоже адвоката. 

— Да, Джейк, такой мерзкой погоды в Лондоне я еще не видела. – Лили поморщила носик и указательным пальцем поправила очки. – Все было и дожди, и грозы, и ураганы, но снег, да еще в таком количестве…- она задумалась. – Не мудрено, что все опаздывают. – она бросила взгляд на часы, было уже десять минут седьмого. Дверной колокольчик снова зазвенел. На пороге, все в снегу стояла чета Стивенсонов, Кейт и Боб, и, случайно встретивший их, мистер Стюарт Фитч, ректор колледжа, в котором работала Лили. Кейт и Боб держали ту самую табачную лавчонку, на которую смотрела Лили сквозь витрину булочной. Она досталась им после смерти деда Кейт, и Боб все взял в свои руки. Кейт, по натуре своей очень мягкая женщина, держала Боба в ежовых руковицах. Маленькая, кругленькая Кетти, как называл ее муж, была, скорее простоватой, нежели глупой. Имея на все свой простецко-недоуменный взгляд, Кетти пыталась с кровожадностью льва разбираться в вопросах экономики и политики. Что было абсолютно не свойственно, для женщины ее социального положения. Целыми днями Кетти, под оперы Вагнера вышивала, вязала, шила, но с наступлением вечера, Кетти из милой хозяйственной плюшки, превращалась во властную львицу и раскидывалась, политическими подозрениями во всякого кто попадался ей на пути. Кейт была болтлива и улыбчива, эдакая смесь курицы и павлина. Боб же наоборот – крупный, высокий, чем-то похожий на медведя. Его рот всегда был занят папироской, казалось, он даже спит с ней. По большей своей части молчаливый, он редко, но метко вставлял нужное слово или фразу в разговор. Помогая своей жене раздеться, он что-то тихонько бубнил себе под нос, возможно, напевал какую-то пошлую песенку, одну из тех, что сочиняют строители или шахтеры. Отдав свои вещи Эрнесте, они прошли в гостиную, где их уже ждали Лили, м-р Фитч и м-р Корнуэлл. 

— Лили, душечка – затараторила Кейт, — ты просто представить себе не можешь, сегодня этот повеса инспектор Максвелл привел к нам в лавку уличную девку! Я до сих пор не могу отойти от запаха ее ужасных духов! Правда дорогой, это запах нельзя выветрить и сотнями тысяч северных ветров!

— Угу. – Пробубнил Боб и отвернулся к каминной полке.

— Уличную девку говоришь? Странно, странно.

— Говорю тебе – перебила ее Кейт – чистой воды продажная – она чуть понизила голос – шалава.  В следующий раз, когда я встречу его, я выскажу ему все что думаю!

— Можете начать прямо сейчас – с откровенной насмешкой в голосе сказал инспектор Максвелл и ухмыльнулся. – Надеюсь, вы Лили не поверили, в то, что я мог путаться с продажной девкой?

— Не думаю, что меня это вообще заботит – с ноткой равнодушия произнесла Лили – Больше мы никого не ждем. Прошу всех за стол. Эрнеста неси горячее. 

Когда все расселись, завязалась легкая беседа, Эрнеста принесла гостям горячее и открыла бутылку вина. Обсуждали литературу, музыку, политику. Эрнеста поправила заевшую пластинку в граммофоне и пошла открывать дверь – дверной колокольчик просто разрывался. Из прихожей раздался сдавленный крик и звук падающего тела, все кто сидел за столом вскочили. В гостиную ворвался странный человек.